Рождается ребёнок, у него два физиологических подхода к жизни: есть и извергать. Ещё есть плач как способ привлечения к себе внимания.
По мере роста и развития происходит увеличение и усложнение ответных реакций на внешние и внутренние процессы. Так, плач может быть заменён на кряхтение, визуальные, аудиальные и обонятельные ощущения могут вызвать экспрессию в виде улыбки, гуления, распознавания — свой/чужой, нравится/не нравится. Тем не менее, основная привязанность остается к донору еды и тактильных ощущений (традиционно — это мать). Грудничок не может (не имеет возможности) сомневаться в абсолютном источнике еды и заботы — то есть, в своей безопасности. Для грудничка безопасность — это и есть еда, а процесс насыщения — это пока весь его мир, время бодрствования. Источник еды — это продолжение грудничка, иного он воспринимать и не может. Таким образом, тревожность и её снижение зависят от внешних сил, которые грудничок полностью ассоциирует с собой. Проголодался — закричал — наелся — успокоился.
С развитием систем восприятия (мы их называем сенсорными) — зрение, обоняние, осязание, слух — эмоциональные реакции окружающих начинают различаться и копироваться. Ребенок при этом учится испытывать целую палитру эмоций. Таким образом формируется важнейший компонент всей последующей жизни: эмоционально-чувственное восприятие. Сейчас модно об этом говорить как об «эмоциональном интеллекте», на наш взгляд — это лишь клише в попытках описать разные модели уже у сформированных, взрослых людей. А у детей период до трехлетнего возраста является сенситивным — наиболее благоприятным — для формирования эмоций.
И затем происходит «надстройка» абстрактно-логического восприятия и реагирования. Тут всё гораздо, гораздо сложнее — ты должен выучить ярлычки, наименования объектов, проявлений, взаимодействий, чтобы в будущем самостоятельно использовать их, как картотеку. Что-то увидел, что-то произошло — ага, я знаю, как это называется, и я знаю, как на это реагировать, так как происходящее (увиденное, сказанное, почувствованное) обязательно должно быть уложено в картотеку собственного восприятия, этому необходимо присвоить ярлык (полезно, вредно, опасно, безопасно, красиво, уродливо).
При адекватном, гармоничном развитии все эти три фазы последовательны, поэтому ощущение безопасности (первичное) подтверждается эмоционально-чувственным (нравится или не нравится, вызывает радость или интерес, либо страх или обиду) и описывается абстрактно-логическим (полезно, применимо, вредно, опасно). Основная проблема, которая на сегодняшний день уже стала нормой — выпадение второго звена, то есть, эмоционально-чувственного восприятия.
Одной из основных причин подобного «выпадения» целого этапа естественного развития является сверхраннее обучение ребёнка, ориентация на как можно более детальное восприятие абстрактно-логического, как структуры «успешности» в современном обществе (очень страшно, что ребёнок не сможет конкурировать в будущем на современной арене событий).
На бытовом уровне это, в первую очередь, ранняя активация движения (нужно стимулировать прямохождение в возрасте 8-9 месяцев вместо совместной игры на «половом» уровне, чтобы подольше сохранить ползание, развить координацию и массу мышц спины для дальнейшей стабилизации вертикального прямохождения), вокабулярия — изучение зарубежных языков на фоне того, что ещё не сформирована база внутреннего языка с его семантикой и эмоционально-чувственным восприятием слов (что такое — любовь, уважение, обида, досада, сочувствие), а не просто, как ярлыков-наименований, из которых приходится выбирать, как из колоды карт, подмена непосредственного контакта с игрушками и с живыми компаньонами по игре виртуальными образами — плоскостью планшета или телефона, где реакция на взаимодействие зависит не от совершённых действий (вылепил, напачкал, собрал, нашёл), а от скольжения пальцем по стеклу с необычайно яркими картинами (в той же плоскости).
Таким образом, задавая вопрос: как ты к этому относишься? ,получаем ответ: ну, наверное, это правильно (неправильно). Переработка происходит исключительно на базовом уровне опасно/безопасно (лежу спокойно или ору от страха), а далее идёт оценочное восприятие — сколько баллов мне это принесёт (или заберёт), насколько это прогнозируемо, как я могу этим воспользоваться.
Зачем нам нужно об этом думать? Затем, что существует целый пласт общества, конвертирующий первичную потребность в безопасности в абстрактно-логические концепции «полезно» или «вредно». Сформированные без аутентичного, внутреннего эмоционального переживания («я не знаю, что я чувствую» или «я ничего не чувствую»). А ведь силы, потенции для каких-либо действий, обретаются именно через чувственное восприятие. Я буду делать это, потому что мне нравится, а не потому, что это выгодно.
