За что вы платите специалисту? Вроде бы, ответ понятен: за помощь, за информацию, за метод, за руководство.

Но так ли все просто на самом деле?

Вот, к примеру, есть у вашего ребенка проблема. И вы по рекомендации, по рекламе, или по страховке ведете его к специалисту. Который эту проблему знает как свои шесть пальцев и готов проводить с ребенком занятия, а вам давать рекомендации на дом. Оговаривается время, периодичность, стоимость, желательные сроки. Вроде бы все решено, вперед, на проблему!

А тут подвох. Потому что каждый договорился о своем.

Специалист сказал (не все и не всегда вслух): «Я буду работать с ребенком по хорошо известной мне методике в течение … минут, … раз в неделю, объяснять Вам, что с ним происходит и как заниматься дома между встречами. Если будем это делать сообща, то высока вероятность, что проблему разрешим».

Родитель, услышав, подумал свое: «Надо будет возить ребенка на час-полтора плюс дорога в оба конца еженедельно к этому дяде (тете), и, похоже, он(а) знает, что нужно делать. Попробуем, авось и правда получится». И согласился. С этими своими мыслями.

А дальше? Возит. Присутствует. Слушает, что делать дома. Осознает, что не будет — некогда, непонятно, неинтересно. Либо забывает (а потом говорит: «Знаете, такая неделя была сложная — на работе запарка, у них в яслях министерская контрольная по матанализу, бабушка двойню родила»). Либо передоверяет самому заинтересованному члену семьи — няне.

Специалист все понимает — по текущим результатам видно. Но! Время этих занятий на полгода вперед расписано. Значит, надо продолжать, хотя бы ради коммерческого интереса (план по приему выполнить, за аренду платить, на учебу детям в ВУЗе зарабатывать. Не говоря уж о том, что не зря они корят — все в университет-академию на своих машинах, а нас мать возит, или таксист — стыдно же!). Так что занятия идут своим чередом, он их добросовестно отрабатывает, объясняет, задания дает, все остальное — не его дело.

А работа буксует — ребенок не хочет, чувствуя настрой взрослых. И те уже молча понимают, что зря все это. Но уговор есть уговор. Поэтому остается доползти как-нибудь до каких-нибудь каникул (с перерывом на очередные сопли), чтобы после отъезда на горнолыжный курорт в Гималаях окончательно пропасть.

И опять тот же вопрос — за что было заплачено? — родители обязательно зададут специалисту. Четвёртому или шестому по счету, с которым точно так же как и с предыдущими — начали за здравие, кончили за упокой.

Зададут тогда, когда поймут — поезд ушел.

Так что все-таки договариваемся по-настоящему, господа. Кто чем будет заниматься и кто за что отвечать. Хотя бы для того, чтобы за всеми этими взрослыми разговорами про ребенка не забыть. Пусть он все-таки здесь будет главным.

Есть дети, которые все схватывают на лету, соображают и действуют быстро. Они активны и легки на подъем. Попроси их что- то сделать — отнекиваться не будут. И это, конечно, здорово.

Только вот не всегда такой ребенок делает то, о чем его попросишь. То есть, он, конечно делает, но как- то не так. Ты, к примеру, просишь его сходить за отверткой. Он принесет, но не плоскую, а крестовку. Или вообще ключ гаечный.

Почему так? А потому что слишком быстрый — не дослушал, сорвался помогать. Слово «отвертка» для него — главное. Вот и принес первую попавшуюся на глаза(ключом ведь тоже гайки отворачивают).

У ребенка запросто возникают проблемы в отношениях с окружающими. Потому что если с ним о чем-то договориться, то не факт, что вы договорились об одном и том же. Ведь он услышит только часть договора и исполнять будет именно ее. Например, если вы договоритесь встретиться в такой-то день, в такое-то время, в таком-то месте, то что он усвоит из этого, а что пропустит мимо ушей — не понятно. И в результате или приедет вовремя, но не туда, или туда, но не тогда. С возрастом количество контактов и договоренностей увеличивается в разы, число проколов закономерно возрастает. Так что прослыть необязательным очень просто.

Почему же это происходит? Дело в том, что у мозга есть такая функция — вероятностное прогнозирование. Он все время просчитывает варианты того, что будет, исходя из предыдущего опыта. Ну это как при наборе на планшете или смартфоне — только начал новое слово, а он предлагает его дописать. Если не попал — добавляет в память новый вариант и в следующий раз предложит больше и точнее.

Такая функция есть у каждого человека. Вот только у того, кто обладает с детства «разогнанным процессором», на основе этой функции формируется привычка не дослушивать. Ему же надо все успеть, везде побывать, всюду отметиться. И не тормозить, включая разум. Схватил слету начало фразы: » Встретимся на Ново…», достроил «…слободской» (хотя могло прозвучать «…кузнецкой» или вообще «…й Риге»), передвинул 15 на 5 и рванул дальше.

Привычка пользоваться преимущественно смысловыми догадками меняет этот самый смысл до неузнаваемости. Но тот, кто ей пользуется, этого не знает! Ему сказали, он все понял, кивнул утвердительно… и сделал наоборот. А потом искренне удивился, почему на него всех собак спускают.

Что тут можно поделать? Во-первых, и в-главных, признать за собой такое качество. А дальше планомерно тренировать торможение. Во время разговора делать запись того, о чем договорились. Не стесняться перед расставанием еще раз убедиться, что понял и записал правильно. Вечером обязательно свести все накиданное в календарь с кратким резюме — о чем были переговоры, о чем будут в следующий раз, что надо к них подготовить. Накануне запланированной встречи осведомиться у визави, не изменились ли планы на завтра (заодно и ему напомнить, если он такой же разогнанный). Родных и близких не стесняться просить повторить, так ли их понял.

А самим родным и близким, если они подозревают наличие такой особенности, быть конкретными в просьбах и условиях, проверять перед окончанием беседы, так ли понято ими сказанное, не требовать многого и сразу, не обижаться, не сердиться, не мстить тем же самым «невниманием». И так потихоньку прийти к тому, что ваше чадо в общении хотя бы с вами не будет опаздывать, делать не то и не тогда, оправдываться и чувствовать себя заранее виноватым.

Ну а главное — научится притормаживать. И успевать, не проскакивая мимо нужного поворота, а потом лихорадочно ища способ к нему вернуться…

Дать ребенку вырасти — это обязательно пресекать желание всегда быть рядом и стелить ему соломку. С неизбежно наступающего момента, когда он действительно взрослый. Почему-то момент этот виден всем, кроме мамы-папы.

Странная штука: с родителями дитё всегда маленькое. И потому, что они его так воспринимают, и потому, что ему самому так комфортно. Можно отдохнуть от трудностей взрослой жизни, покапризничать, подурачиться, полентяйничать. А предкам тоже хорошо — ребенок маленький=они молодые.

В такой идиллии есть один незаметный, но серьезный подвох: никто ничему не учится. Мы думаем, что ребенок — большой младенец и обязательно хотим наставить его на путь истинный. А он, как мелкий, естественно, ничего воспринимать не хочет — ему и так с нами хорошо, а мы тут ломаем кайф возрастной регрессии своими апелляциями к его взрослоте. Поэтому и капризничает еще больше, конфликтует,  уши затыкает, дверью хлопает, трубку не берет, сам не звонит. Ведь мы для него — комната отдыха от серьезных шагов и решений, а учителей  и во взрослой его жизни более, чем достаточно.

Вот и получается: от нас брать не хочет, от других впитывает как губка.

Так что если хотите ребенка научить сами — прекращайте поучать. Обращая, конечно, внимание на его проблемы. Но не давая себе воли их комментировать. Пока сам не попросит.

Трудно? Еще как! Тут родители сами просят помощи. И приходится помогать. В том, чтобы они начинали жить своей жизнью, а не жизнью дяди или тети, которые раньше были их детьми, а теперь сами с усами (то бишь — выше-мамы-выше-папы-достает-до-потолка — она носит бюстгальтер на два размера больше маминого, он — пивной живот на две дырки в ремне шире папиного). Что для родителей подобно культурному шоку: ведь им приходится увидеть  друг друга заново! Через 20 с лишним лет после первого поцелуя! Когда напротив оказывается вполне себе малознакомая личность со всеми обвислостями, морщинистостями, климактериями, дурными и уже неистребимыми привычками. Пока ребёнки в центре внимания — партнер на периферии, боковым зрением не особо заметен. А тут вдруг лицом к лицу! Вот где сразу все видно и становится.

Есть, конечно, варианты. Или придется учиться мириться с тем, что мы сами и наши половины отнюдь не первой свежести. Находить плюсы, каких не видели раньше. Или же — разбегаться, пугаясь своих отражений в зеркале и в партнере.

При любом из таких раскладов неизбежны изменения. Потребуются размышления, переживания, сцены, телодвижения. Не проще ли сказать: ребенок все еще маленький, за ним глаз да глаз нужен? Потому и не выпускаем его из поля зрения, чтобы ненароком лишний раз себя или супружника не узреть. А потом, чтобы не оставаться один на один, переключимся на внуков: дети же инфантилы, обязательно все сделают неправильно!

Вот так, в страхе встретить себя, проживаем остатки отпущенного. Старея, но не взрослея. И не пуская взрослеть детей. А им надо — жизнь сейчас другая, без руководящей и направляющей. Поэтому они от нас далеко-далеко.

Хотите видеться чаще? Не по обязанности, а к общему удовольствию? Тогда дайте потомкам право говорить, а не слушать вас. Не пугайтесь их вопросов. Высказывайте (когда попросят) очень частное собственное мнение, а не истину в последней инстанции. И — что самое сложное — научитесь признаваться им в своем незнании. Только так они поверят, что вы их не только любите, но и уважаете…

Походка – дело серьезное. И не для топ-модели даже, а для обычной, ежедневной жизни. Вроде понятно: ходим неправильно – усиливаем нагрузку на позвоночник и суставы, забиваем мышцы, нарушаем кровообращение. Знаем про это? Конечно, знаем. Сколько раз, глядя на свое отражение, даем зарок ходить с гордо поднятой головой, расправленными плечами, пружинящим шагом. А хватает нас потом от силы до первого телефонного звонка. Потому что привычка – страшная сила. И сидит она как раз в том двигательном образе самого себя, который существует годами.

Правильно, если позвоночнику приходится в школе, потом в ВУЗе, потом в офисе поддерживать склонившуюся над столом голову, то он и приобретает привычку находиться в таком  положении, даже когда хозяин передвигается ногами. И при сидении-лежании во время игры за компом позвоночник все равно согнут, чтобы лицо вперивалось в монитор.

Конечно, можно и нужно противостоять этой привычке, хотя бы с помощью всяких гимнастик, распрямляющих позвоночник и укрепляющих ненужные для протирания штанов ноги. Разрушать порочное положение (это в ортопедии название такое многозначительное) с помощью велика, бадика, бассейна, доски, роликов, коньков и тому подобных фичей. Но главное – не мешать своим маломесячным чадам формировать эту самую походку!

Тут сразу два момента важны. Первый – это когда ребенок уже ходит, следить за своей осанкой при нем. Потому что он вас обязательно будет копировать. Причем, во всем: как сидите, как двигаетесь, каким пальцем в носу ковыряете. И окружающие очень быстро скажут, что он – точная ваша копия. Так что будьте аккуратны.

Второй момент – пока еще чадо не передвигается с помощью ходьбы. Хотя, конечно, этот момент наступает раньше первого, но не суть. А суть в том, что если вы хотите ему помочь – вы должны не помогать! В смысле – не поддерживать его под мышки, или за руки, не запихивать его в ходунки. Так он не ходить научится, а перебирать ногами, повисая на вас. Совсем как человек с парализованными ногами опирается на костыли, перетаскивая ноги. И потом всю жизнь будет так ходить по привычке.

А как же надо? – спросите вы. А надо так: рано или поздно этот товарисч (или гражданка) научится вставать в полный рост, держась руками за прутья кровати (если он в ней) или за любые ножки (если он не в ней). Будет так стоя подвисать, вихляясь в суставах. Потом, естественно, падать. Но падать нормально – как мешок с картошкой – плюхаясь на попу. Переворачиваться, подтягиваться к опоре и вставать опять. Постепенно научится крепко стоять на ногах, используя теперь опору только как поддержку. А потом уже сам сделает первый и все остальные в своей жизни шаги. Естественно, регулярно приземляясь на тот же пятый элемент. И затем, научившись ходить и падать, освоит настоящее стояние. Это когда его перестанет качать как пьяного ковбоя и он сможет останавливаться, не валясь при этом.

Каждый момент такой последовательности очень важен. Но вы вполне можете ее разрушить. Потому что если будете хотеть ускорения сего процесса, то неизбежно возьмете юного пехотинца за подмышки или кулаки. Он, радостный, естественно обопрется на вас. То есть двинет головой и корпусом вперед. И будет потом как Петр I на известной картине – ходить стремительно и размашисто, падая на переднюю ногу.

Чем это чревато? Правильно, падением со всей дури вперед, ничком, с неизбежным повреждением морды лица или, непонятно, лучше ли – выставленных перед собой рук. Пока мелкий – падать невысоко и не очень травматично. А когда перерастет папу? Комментарии излишни.

Так что позвольте уж ребятенку научиться хождению, падению и только потом – стоянию самому. Навык останется на всю жизнь. И даст несколько возможностей. Самая главная – правильно падать в любой ситуации. Не задумываясь об этом. Вторая – иметь центр равновесия где положено. То есть там, где у Ваньки-встаньки, неваляшки, нихонской куклы-Дарумы. Наклонился в любую сторону, сел или перекатился в крайнем случае, встал, отряхнулся, пошел дальше.

И если мешать-помогать не будете, то отпрыск ваш получит в подарок на всю оставшуюся то, чему в старшем возрасте за деньги на секциях единоборств обучают, а потом тренировать постоянно надо – страховку.

Запомните: Вы можете быть уверены, что ребенок ходит правильно, только после того, как он освоил именно такую последовательность: идти, падать, стоять. Естественно, на своих двоих. Это, кстати, самый первый и самый конкретный вид самостоятельности.

Так что прикиньте, пока не поздно, что вам ближе: сказать как можно раньше другим мамампапам: «А мой уже пошел!» (естественно, не заморачиваясь, как). Или знать: все, что он делает, он делает с естественной основательностью, которая потом не подведет?