«Самое страшное — остаться одному. Это происходит моментально, когда идешь к врачам и узнаешь, что болен. Как-то очень быстро начинаешь понимать, что никто и ничто тебе помочь не в состоянии. И ты себе тоже.

Ну да, можно пользоваться знакомствами, родственными связями, чтобы попасть к наилучшему из всех имеющихся в наличии докторов. И слушать родных, с разной степенью неубедительности успокаивающих и ободряющих. Но все это меркнет перед грандиозностью и неотвратимостью постигшего несчастья: как же это могло случиться с тобой? С таким сильным, энергичным, позитивным? Откуда исходит наказание за то хорошее, что сделал в этой жизни?

Вот так и оказываешься один, среди холодных и пугающихся одолевшей тебя напасти близких и родных. Неспособных понять всю силу твоего страдания. И ты с ужасом и стойкостью наблюдаешь за тщетными попытками специалистов показать тебе обыденность и повсеместность того, что с тобой произошло. Принимаешь с терпением их процедуры, манипуляции и назначения. Которые и впрямь могут помочь всем остальным, но только не тебе. Ведь тебя можно, конечно же можно, вылечить, если найдется по-настоящему мудрый врач, способный понять ту самую неординарность поразившего тебя недуга. Тот, кто обязательно нащупает его особенность и сможет принять единственно верное, исключительно для тебя, решение.

Но есть ли вокруг такие?».

Как помочь человеку, приходящему с такими идеями, избавиться от своей грандиозности? Как научить его жить без пьедестала, а среди таких же, как и он, людей? Как привести его к пониманию того, что происшедшее с ним — это действительно только еще один вариант телесной немощи, которая уже настигала с разных сторон? И что ничего в ней грандиозного, кроме субъективного отношения к ней, нет?

А помочь надо, иначе он не сможет добраться до самого себя, навсегда застыв изваянием на пьедестале среди серой толпы. И не будет в состоянии принять ту помощь, которая, если принимается с благодарностью, способна его излечить.