Виртуальная реальность — удобная вещь во многих отношениях. Плюсы ее развития настолько очевидны, что говорить о них не имеет смысла.

И о минусах сказано более, чем достаточно. Поэтому о них мы тоже не будем. 

А попробуем поразмышлять, что происходит с человеком, когда он с виртуальной реальностью взаимодействует. 

Начнем с того, что в физической реальности для получения необходимого результата  требуется намного более значительное физическое усилие. А на экране компьютера все изменения происходят от минимального движения руки. Легкое пошевеливание мышкой ведет к глобальным последствиям. Особенно в играх. Таким пошевеливанием можно расстреливать толпы врагов, управлять звездолетом, выигрывать в покер. Или пролистывать десятки сайтов. 

Часами не меняя положения тела.

В физической реальности активность восприятия проявляется в движении по направлению к изучаемому объекту. А в виртуальной объект сам движется к наблюдателю, послушно следуя легкому движению его ладони на мышке. И активность восприятия резко снижается. Увеличивая нагрузку на зрительный анализатор, который становится единственным «поводырем» и «командиром» для действий руки на мышке.  Ведь в физической реальности в достижении объекта восприятия участвует все тело — надо оглядеться, дотянуться, взять. Или увернуться и отбить. А в виртуальном восприятии  системы передвижения практически не задействованы. Прислушиваться тоже не обязательно – уровень звука быстро регулируется. А движение тела может даже мешать — все реакции сосредоточены в кисти и пальцах, орудующих мышкой.  

Ну и ко всему прочему, то, чего достигли, всегда остается в компьютере. А никак не вовне.

Можно, конечно, вывести результат на печать. Сейчас даже уже в объеме, запрограммировав 3D принтер на какую-нибудь вещь. Но ведь тело в изготовлении этой вещи участия не принимало. Ограничиваясь опять пальцами и глазами. 

А телу это участие просто жизненно необходимо. Оно само запрограммировано на действие в физической реальности. Еще с тех времен, когда добывало пропитание, боролось с врагами и стихиями. При этом ни капли не изменившись. Имея все тот же набор костей, мышц, органов, гормонов. Который в современную эпоху становится все менее и менее востребованным.

Осмелюсь предположить, что это может быть одной из причин значительного распространения психических отклонений в современной человеческой популяции. И для разъяснения своего предположения вынужден встать за кафедру и прочитать пусть популярную, но лекцию. 

Уважаемые родители! 
Невостребованность активного движения с раннего детства влияет на темпы, закономерности и характеристики развития мозговых структур, ответственных за прием и переработку информации, регуляцию и контроль деятельности. Если по естественной логике развития в физической реальности на первых этапах преобладает двигательный анализатор, координируя и модулируя зрительные и слуховые ощущения в процессе материальных действий с предметами как ведущего способа познания, то теперь его роль снижается. Доля непосредственного, чувственного соприкосновения с предметным миром становится меньше, уступая место контакту с мобильными средствами. Эти средства предоставляют ребенку интерактивную среду, которая подменяет живое общение, фокусируя сенсомоторику на взаимодействие с экраном планшета.

Ранняя ориентация чувственного познания на виртуальные стимулы, которые дают быстрый и более значительный по объему информации отклик, чем если бы ребенок получил, используя всю свою систему восприятия при взаимодействии с материальными объектами, модифицирует развитие сенсомоторного аппарата и нервной системы как его центрального звена. Формирование нейрональных сетей происходит в суженном диапазоне собственной активности организма, по сравнению с объемом и разнообразием двигательных программ, которые требуются в логике естественного развития.

Эта разница настолько принципиальна и очевидна, что можно предположить две стратегии раннего психомоторного развития – естественную и виртуальную.

В первом случае развитие протекает в материальном, предметном пространственно-временном континууме, в котором находится и сенсомоторный аппарат ребенка (являясь таким же материальным предметом, изучаемым и осваиваемым в процессе непосредственного пребывания и действования с внешними относительно ребенка объектами). Во втором случае развитие происходит в виртуальном континууме, в который сенсомоторный аппарат не может проникнуть и действовать, кроме как путем соприкосновения пальцев рук с сенсорным экраном.

Иными словами, в естественной среде восприятия ребенок находится полностью, всем своим телом, используя и формируя его как инструмент познания. Это позволяет в процессе чувственного познания объектов физического мира овладевать собственным телом, развивая самоконтроль и регуляцию в целенаправленной манипуляторной активности. Тело становится познаваемым инструментом предметной деятельности, предоставляя ребенку всю гамму экстеро- и проприоцептивных ощущений, складывающихся в процессе познания материального мира в сенсомоторные схемы и в конечном счете – в образ физического Я.

В виртуальной среде восприятия тело ребенка отсутствует. Непосредственное чувственное познание во взаимодействии с виртуальной реальностью не требуется и формирование разнообразных двигательных паттернов не происходит. Это не может не влиять и на развитие образа физического Я, который, как известно, является устойчивой, формирующейся на ранних этапах развития из биологической схемы тела основой целостного образа Я.

Посредством образа физического Я человек всегда находится во взаимодействии с материальным миром, используя этот образ как эталон оперативной проверки реальности (в первую очередь — адекватности своих действий). И чем этот образ дифференцированнее и устойчивее, тем более дифференцирована и стабильна картина окружающего мира и самого себя как его части. Слабость, неустойчивость образа Я ведет к такой же слабой и неустойчивой картине окружающего мира, т.к. текущая проверка реальности не имеет опоры на стабильный сенсомоторный эталон. Поэтому индивид с недостаточно развитым образом физического Я более значительно зависим от внешних условий, стабилизирующих его отношения с окружающим миром и намного сильнее подвержен распаду этого образа при изменении привычного жизненного уклада. А так как образ физического Я является основой других уровней личности — Я социального и Я концептуального, — то в ситуации дистресса значительно возрастает вероятность искажений всей Я-концепции с сопутствующими им патопсихологическими реакциями.

Видите, как я использую психологическую защиту — интеллектуализацию? Наверное, чтобы самому не так пугаться картины, которую тут рисую. Тем более, что никаких рецептов на дежурный вопрос: «А что же с этим поделать?» дать не могу. 

Кроме, наверное, единственного. Как бы ни было тяжело, лениво и неинтересно, любую свободную минуту посвящайте живому общению с ребенком. Не обучению, не разговорам, не совместному просмотру мультиков. А возне, тисканью, беготне наперегонки, лыжам, велосипедам, роликам. Мытью посуды, лепке, рисованию пальцами, подыгрыванию на кастрюлях и барабанах любимым мелодиям. Подпеванию им же. 

И не говорите мне, что вы пробовали, а он не хочет. Быть такого не может. Вам самим не хочется, вот и он ни в какую. Разве ему интересно, если вам бы поскорее к мониторам припасть?

Так что захотите, пожалуйста. Других рецептов нет и не будет.