Все-таки есть она или нет? Сказать трудно. Даже если и есть, то для каждого — своя. И уж точно не фармакологическое средство.
Да, в определенный момент без средства такого не обойтись. Но уповать на него — это все равно, что назначать черную кошку причиной неприятностей. Когда вместо того, чтобы быть повнимательнее к собственной персоне — мыслям, словам, действиям — мы, завидев сие животное, обходим его стороной, плюем через плечо, крутимся на месте. И считаем, что инцидент исчерпан. А персона при этом никуда не делась! И вляпывается в неприятности именно она! Но только зачем опускать себя, любимого? Если есть, на кого сваливать?
В основе отношения к любой болезни тоже такая черная кошка имеется. Обязательно что-то должно назначаться причиной. Раньше это помогало хорошо, сейчас — плохо. Потому что, когда причина — кошка, злой дух, болотный миазм, злобная бактерия или муха — источник заразы — можно найти средство их как-то изничтожить. Но когда причин много, а главная из них — ты сам, то попробуй подбери чудодейственную таблетку! Ну, разве только цианистый калий сработает наверняка — четко и сразу. А все остальные фармпрепараты будут помогать, но не излечивать.
Ну посудите сами: принимает, к примеру, человек средство для нормализации давления. А по физиологии своей он, скажем так, очень возбудимый. То есть на все окружающее реагирует активно-агрессивно. Как д’Артаньян. Который, как известно, все время искал приключения на свою… шпагу. Такие люди на месте посидеть не могут. Им надо все время что-нибудь предпринимать. Сейчас это достаточно ограничено по возможностям — горячих точек и чрезвычайных ситуаций на всех не хватает. Значит — бизнес и политика. Но там проблема — чтобы пробиться, надо сдерживаться. Потом, конечно, можно понемножечку в парламентах и кулуарах помахивать кулаками. Естественно, когда кинокамеры рядом. А так, по-серьезному, каждое желание дать оппоненту по харизме категорически не реализуется. Улыбку изображать надо, следить за тем, чтобы через нее оскал не проступал, чтобы не сказать лишнего.
Вот гормоны и бурлят. Безвыходно. И после тоже не выплеснешь агрессию на кого попало. А если и выплеснешь — все равно получается не вовремя, не по делу, не на того. Давление как раз при этом высокое. В живой природе все правильно: завелся-подрался-выжил. А в человеческой — низзя!
Ну ладно, по молодости все же физической активности хватает. Достаточно, чтобы этот избыток переработать. А дальше-меньше. Меньше на своих двоих, меньше походов куда бы то ни было, меньше секса. Больше едем, сидим, лежим. Едим, кстати, при этом не меньше. А первичные реакции — все те же: куда же генетику денешь! Давление подскакивает — и не снижается! А мы — таблетки неправильные! Ищем новые. И заодно — врача, их назначающего. Чтобы вместе с нами искал причину в черной кошке.
Трудное это занятие. Малопродуктивное и неблагодарное. Потому что попробуй человеку сказать, что это у него и не от нервов даже, а от темперамента. Обидится, разозлится, уйдет к другому специалисту. А если и останется — таблетку от темперамента ведь не найти! И переделать его невозможно. Тем более, если на этом темпераменте все достижения основаны. Ну как, скажите, мне переделать свой образ жизни, если для этого придется отойти от дел? А кто я тогда такой буду? И если там (да и вообще везде) все только на моей энергии и держится?
Вот здесь-то самое тяжелое для врача и начинается. Ну как человеку скажешь: Или меняйте привычки или-как хотите! Ведь закавыка в том, что неизвестно, какие привычки менять надо и в каком направлении. Универсальных советов много, а имеют ли они отношение лично к вам?
Поэтому приходится шаг за шагом разбирать с пациентом его привычный образ жизни и находить в нем червоточинки, которые незаметно, ежедневно подтачивают здоровье и на которых складывается сегодняшний монумент болезней. Ну, действительно — трудно ли поменять на кухне соль -экстру на каменную? Или — купить себе френч-пресс (а то и пару), чтобы отказаться от эспрессо и пакетикового чая? Явно не так трудно, как немедленно сбросить вес, перестать нервничать, переезжать на свежий воздух. Не надо менять все и сразу — так точно ничего не получится. А вот потихоньку-полегоньку, шаг за шагом, короткими перебежками с остановками — тогда выйдет.
И не надо застревать на диагнозе как на приговоре. Тем более, что мы сами многого еще не знаем. И скрываем за мудреными и впечатляющими названиями. Чего стоят, например, «идиопатический сколиоз» или та же «эссенциальная гипертония». Первое — это, если перевести, сколиоз неизвестного происхождения, второе — гипертония существенная, или как неотъемлемая часть, а то и вовсе — необходимая. Вот и попробуй разберись, откуда что берется и зачем необходимо. А если не разбираться — так и прилипнет как кличка в школе — куда ты, туда и она.
Понятно, что врачу без диагноза никак нельзя. Для него диагноз — название алгоритма лечения. А вот для больного это еще и средство отношения к себе. Жил себе Петров Альберт Богдасарович — а теперь еще и «Дорсопатия». Была просто Снежана Перфильевна Мамонтюк — а теперь еще и «Синдром раздраженного толстого кишечника». Мало кто может на это махнуть рукой, даже когда все уже более-менее в порядке. Потому что любые неполадки в самочувствии на это второе имя теперь будут накручиваться.
Ну как же, это ведь пожизненно, с периодическими светлыми промежутками и регулярными обострениями. Хотя, на самом деле, это может быть и просто здоровая реакция организма: на лишние полкило любимой буженинки или на мировой финкризис. Но тут второе «Я» — диагноз — вступает на сцену и говорит: «Моё, из-за меня!». Оно таким образом свое существование и поддерживает. А зачем нам такая обуза? А затем, что обеспечивает разные вторичные выгоды: от пожалеть себя, любимого (если других поводов нет), до предъявить другим претензию за их неправильное ко мне отношение.
Просто сказать — духу не хватит, а вот заболеть вовремя — пожалуйста. Если обиделся или разозлился на ребенка, не пришедшего домой ночевать — ну и что здесь такого? А вот слечь с мигренью или сердечным приступом на нервной почве — первые разы будет срабатывать. Так ведь удобно: у меня есть еще одно Я, которое справедливо возмущается всем своим существом, когда Я первое тихо и мирно страдает. И вообще я — розовый и пушистый, мухи не обижу. А уж как там могу в состоянии плохого самочувствия себя вести — извините, это все из-за болезни. Конечно, удобно! Все знают: мама с полотенцем вокруг головы — не подходите, убью. Пройдет — опять начнет обнимать-целовать. Папа с грелкой на пузе — никто его ни во что не ставит. Запахло в доме корвалолом — бабушка со внуками опять прощаться собралась, последние наставления давать будет.
А ведь это затягивает! Удобный такой способ высказаться, не угрызаясь потом совестью. Оставаясь правильным, хорошим, внимательным, корректным и тактичным. Это же болезнь, а не Я. Вот она этим и кормится.
Так что же делать? Панацеи, выходит, нет и не будет, болезнь вообще, получается, способ выбросить все, что накопилось. А как же тогда быть? Да так и быть — куда уж мы сами от себя денемся. Немножко лекарства попринимаем, немножко в жилетку поплачемся, немножко выпьем, покричим-подеремся. И опять будем работать, работать и работать. Пока не вздохнем облегченно в последний раз. Какие на похоронах у покойников лица — спокойные, одухотворенные. И это даже макияжем не испортишь. Не зря говорят: «Отмучился»…