Коррекционно-развивающее образование, 2008 — №1
Мы настолько привыкли в своей практике к понятию «коррекция», что зачастую не осознаем, какое важное содержание оно несет в себе. Действительно, ребенку на этапах его развития необходима помощь в преодолении различных трудностей, с которыми он постоянно сталкивается. При этом речь идет именно о помощи, а не о решении взрослыми проблем за него. Ведь проблемы — это те обстоятельства, которые, по сути своей, необходимы ребенку, чтобы он их преодолел. Без регулярной и разнообразной «проверки на функциональную прочность» ребенок не сможет реализовать свои возможности и перейти на новый уровень развития. Вопрос состоит в том, чтобы возникающие трудности были разрешимыми, и, следовательно, соответствовали его возможностям. А это значит, что помощь взрослого должна состоять в первую очередь в поисках ответа на вопрос: что же может помешать ребенку в решении встающих перед ним задач? Здесь и начинается сфера того, что носит название «коррекция».
Трудно дать единственный, однозначный перевод этого термина с латыни, но наиболее подходящими для этого являются русские слова «исправление», «уточнение», «соответствие». Вот именно эта триада наиболее полно отражает задачи коррекции — уточнение пути развития, исправление его недостатков, приведение в соответствие актуальных возможностей ребенка и тех проблем, с которыми он сталкивается, задач, которые он решает. То есть коррекция, в первую очередь, подразумевает помощь в изменении отношений ребенка с окружающим его социальным и природным миром.
В качестве конкретных примеров, раскрывающих содержание данного тезиса, можно привести следующие случаи из ежедневной практики. Медицинский пример является наиболее очевидным. Возьмем ситуацию с ребенком, которого привели на прием с аллергической реакцией. Если предпринять лабораторное тестирование на предмет того, что для ребенка является аллергеном, а потом исключить контакт с этим веществом, то, скорее всего, аллергия прекратится. Приведенный пример ясно показывает, что коррекция обязательно включает этап диагностики внешних условий, один из элементов которых провоцирует болезненные состояния, и изменение этих условий. В психолого-педагогической практике также часто можно наблюдать ситуации, когда выявление неблагоприятных компонентов условий развития ребенка и их изменение сказывается на его самочувствии, эмоциональном статусе и, в конечном счете, успеваемости, даже если никакого конкретного влияния на самого ребенка при этом не оказывалось.
Недостатки развития в приведенных примерах из разных отраслей практики имеют общее место. Оно состоит в несоответствии индивидуальных возможностей (в первом случае — физиологических, во втором — психологических) тем задачам адаптации, которые предъявляет ребенку социальная среда. Эта среда и создает условия детского развития, в конечном счете имея своей задачей передачу опыта новому члену общества. Именно по этой причине под изменением условий мы подразумеваем в первую очередь изменение отношений между ребенком и значимыми взрослыми. Даже для медицинского примера это положение правомочно, так как исключение контакта с аллергеном возможно только в том случае, если родители выполняют рекомендации врача по гипоаллергенной диете, соблюдению гигиенического режима, т.е. проводят мероприятия по снижению вероятности встречи ребенка с источниками аллергенов.
Под возможностями ребенка подразумевается определенная степень зрелости: в первом примере — физиологической готовности пищеварительной, выделительной и иммунной систем организма, а во втором — психологической готовности вступать в определенные типы социальных взаимодействий. Эти виды готовность вряд ли можно сформировать раньше положенного природой срока (как невозможно младенца натренировать питаться твердокопченой колбасой). Именно поэтому коррекция отношений является содержанием первого уровня помощи ребенку. Она состоит в исправлении условий, в которых проходит его развитие, приведение их в соответствие с тем, что ребенок может. А это, в свою очередь, делает необходимым для коррекциониста — педагога, врача, психолога — показать значимым взрослым, и в первую очередь — родителям, что их претензии к ребенку не соответствуют его актуальным ресурсам.
В психолого-педагогической литературе описывается следующий классический эксперимент. Животному дается задание, заведомо зная, что оно его выполнить не сможет. После ряда безуспешных попыток оно отказывается не только от решения сходных задач, но и от тех, более простых, с которыми до эксперимента успешно справлялось. В педагогической психологии этот феномен получил название «синдрома выученной беспомощности». Его главный, физиологический по своей сути, смысл состоит в сохранении ресурсов гомеостаза. Это происходит путем создания стойкого «отрицательного» условного рефлекса на ситуацию, в которой возможности животного по поиску и организации требующегося вида поведения не могут быть использованы. Возникающая при этом психическая доминанта попросту не позволяет животному тратить энергию в неконструктивном направлении.
Биосоциальная сущность ребенка также подчиняется описанному правилу. Ситуация в таком случае может усугубляться как раз сформированностью у него ориентации на социальную успешность. Эта ориентация на то, чтобы соответствовать ожиданиям значимых взрослых и быть не хуже сверстников, заставляет ребенка продолжать попытки решения неадекватных для него задач, от чего животное отказалось бы намного раньше. И здесь мы сталкиваемся с серьезной проблемой. Она состоит в том, что организм человека вынужден одновременно решать две, одинаково необходимые задачи: первая состоит в сохранении биологической жизнеспособности и целостности (что, собственно говоря, и называется гомеостазом), а вторая — в создании ресурсов для обеспечения социальной активности. В условиях решения «нерешаемых» задач организму приходится жертвовать чем-то менее необходимым. А так как социально познание становится главным фактором жизнеспособности человека, то и жертвовать в подобной ситуации приходится теми ресурсами, которые необходимы для биологического роста. В результате следования лозунгу «все для фронта, все для победы», биологическое созревание замедляется, организм становится в большей степени чувствителен к неблагоприятным условиям и реагирует на них соматическими болезнями.
Пониманием этого факта мы руководствуемся в своей медико-психологической практике. Обычно родители приводят ребенка на прием с конкретной проблемой: соматическим заболеванием, несоответствующим поведением, или неуспеваемостью. Для родителей эти проблемы мало сообразуются между собой. Только тщательный расспрос, который предваряет врачебные исследования и включает в себя выяснение не только частной характеристики жалоб, симптомов и истории проблемы, но и особенностей родительско-детских отношений, социального положения семьи, воспитательной или образовательной среды, позволяет им понять, что особенности соматического, умственного, социального развития не только взаимосвязаны, но и непосредственно пересекаются друг с другом. Для родителей становится в определенной степени открытием, что, оказывается, проблемы со здоровьем у их ребенка могли возникнуть на фоне перегрузки учебными и внеучебными занятиями. И, наоборот, трудности обучения каким-то образом связаны со слабым здоровьем и неустойчивой работоспособностью. В соответствии с такой картиной соматические заболевания требуют не только медикаментозной терапии, но и коррекции режима нагрузок и отдыха, изменения отношения родителей к успеваемости ребенка как эквиваленту его успешности. И, напротив, психолого-педагогическая помощь должна сопровождаться медицинской коррекцией слабых функциональных систем организма, ответственных за проблемы работоспособности, несформированность психических процессов, регуляции и контроля.
В данной ситуации становится понятным, что соматическое развитие является столь же важным условием для развития детской психики, как и социальное влияние. Коррекции при этом должны подвергаться оба этих условия.
Мне могут возразить специалисты — педагоги и психологи: «А зачем нам знание закономерностей соматического развития ребенка, если для этого существует медицина? Наша задача — научить ребенка учиться, а ваша — лечить его по мере возникновения такой надобности». Возражение правомерно, если не учитывать того факта, что мы живем в эпоху, когда обучение начинается много раньше, чем прежде, а его объем значительно превышает возрастные нормы. При этом несвоевременные и интенсивные интеллектуальные нагрузки для ребенка становятся серьезным фактором недостаточности его соматического развития. И дело здесь не только в том, что детскому физическому воспитанию в настоящее время уделяется явно недостаточно внимания. Педиатры и нейропсихологи описывают так называемый «популяционный синдром» (в англоязычной культуре он получил название «бэби — бум»). Он состоит в том, что поколение современных детей не вписывается в рамки возрастных показателей развития, которые были достаточно стабильными для поколения с 20-х до 80-х годов ХХ века. При этом речь идет не об акселерации, а о дисгармоничности развития: одни системы растут с опережением возрастных темпов, а какие-то — со значительным отставанием. Причем в одной генерации у разных детей это разные функции. Но в целом наблюдается общая тенденция отставания физической стороны развития и эмоционально-волевой сферы при опережающих темпах развития интеллекта. Это является одной из причин того, что поколение демонстрирует неготовность к выполнению социальных функций соответственно паспортному возрасту: службе в вооруженных силах, браку, рождению детей, самостоятельной трудовой деятельности. Такое положение вещей ведет к необходимости интеграции усилий специалистов, изучающих проблему развития, так как в сложившихся условиях необходимо найти новые ориентиры и закономерности, а в соответствии с этим — новые формы и методы воспитания и обучения. Именно поэтому врач, наряду с педагогом и психологом должен занять в системе образования свое место, для поисков путей, форм и методов комплексной коррекции.